AV-индустрия, несмотря на пандемию, по-прежнему чувствует себя сегодня в отличной форме, лишь слегка скорректировав вектор своего развития. О том, какие изменения произошли здесь за последнее время, как сказался на трендах массовый переход в онлайн, какие проекты интересны клиентам в России, чем российский рынок системной интеграции отличается от западного и что мешает ему стать цивилизованным, рассказывает Василий Витальевич Комаров, директор технического департамента группы компаний Ascreen.
- Как изменился рынок и требования заказчиков за последние 20 лет?
Самое главное, что произошло в нашей индустрии – это то, что заказчики стали более опытными и технически грамотными. Это является заслугой все большего количества компаний, работающих на этом рынке и занимающихся популяризацией технических решений. В музейном сообществе регулярно проводят мероприятия, где проходит подведение итогов отрасли и обмен опытом. И они есть не только в Москве или Санкт-Петербурге. Например, АДИТ в этом году провела свою конференцию «Единое международное цифровое пространство» во Владивостоке.
Именно поэтому сейчас, когда обсуждается техническая реализация музея, то это происходит в формате диалога. Никому не нужно ничего объяснять. Мы с клиентами находимся на одной волне, и в достаточно короткий промежуток времени легко находим наиболее подходящее решение.
Если говорить про корпоративную сферу, то 20 лет назад, когда мы начинали с системной интеграции, то осуществляли техническое оснащение уже готовых помещений. Сейчас же к нам все чаще приходят с запросами, когда пространство еще не готово и требуется его не только оборудовать, но и спроектировать. Мы реализуем такие проекты в рамках направления «Административные и офисные пространства».
Например, мы участвовали в разработке нового офиса «Тинькофф Банк», и там был запрос именно на это. У компании был выделен целый этаж, на котором требовалось разместить несколько переговорных комнат с различным функционалом. Примерно так сейчас формулируется задание. Мы со своими штатными архитекторами изучаем, каким образом будут происходить внутренние процессы, какие есть ограничения, и в этом случае можем гарантировать конечный результат, когда техническое решение максимально учитывает потребности заказчика и эффективно интегрировано.
- В России цивилизованный рынок системной интеграции?
Если под словом «цивилизованный» понимать конкуренцию, как на Западе, где есть ценовое предложение и нет никакой защиты проекта, то, получается, что нет. На Западе нет такого понятия, как «регистрация проекта», точно также как и в принципе не существует различных цен для компаний. Мы не раз сталкивались с непониманием со стороны западных поставщиков, когда пытались объяснить, почему для нас одна стоимость, а для других она будет уже иной. Они рассматривают это, как неравные условия ведения бизнеса.
- Почему мы не можем взять себе европейскую модель?
Здесь есть комплекс причин. В Европе работают компании-консультанты, к которым приходят и заказывают проект. Они делают только проектирование, результатом которого являются спецификация на оборудование и схемы, как это оборудование установить. Заказчик на рынке собирает предложения и покупает оборудование у того, кто предложит дешевле, и лишь после этого обращается к интеграторам, которые производят монтаж. Компания-интегратор в данном случае – это, по сути, мужики, которые устанавливают оборудование и все.
В России это не совсем удобно для заказчика. В первую очередь в силу различных бюрократических ограничений, из-за которых требуется проводить несколько конкурсов, сначала на проектирование, потом на поставку, а затем и на реализацию. Это в разы удлиняет путь реализации проекта. Получается, что для того, чтобы запустить конкурсное проектирование, клиенту нужно подготовить техническое задание, подождать месяц пока какая-то компания его выиграет и что-то в итоге сделает. С этой проектной документацией необходимо запускать конкурс на поставку оборудования, где запрещено указывать производителя и разрешено лишь характеристики товара. Этим пользуются некоторые недобросовестные компании, предлагая заказчику дешевые китайские аналоги. Многие этим очень недовольны, так как хотят одно, а им поставляют совсем другое, и это другое разваливается меньше чем через год.
Когда в этой цепочке дело доходит до интегратора, то он говорит: «По вашей проектной документации невозможно создать указанную систему. Здесь допущены проектные ошибки, поэтому она не будет работать». А документация была составлена еще полгода назад. В итоге заказчик остается с грудой оборудования, которое невозможно корректно установить. Именно поэтому клиенты хотят получить из одних рук и проектирование, и реализацию, чтобы одна компания отвечала целиком за все этапы.
Второй момент, на который стоит обратить внимание – это проектирование. Стоимость проектирования, если его делать по уму, стоит приличных денег. У нас мало кто готов на начальном этапе платить много за проектирование, и эта ситуация до сих пор сохраняется. У нас достаточно проектов, где проектирование было осуществлено бесплатно либо за какие-то условные деньги. Нам приходится идти на это, чтобы получить потом реализацию.
Естественно, мы хотели бы зарабатывать на проектировании. Это серьезные трудозатраты, которые окупаются с большим временным разрывом в момент, когда проект реализуется. Вот такая особенность рынка. К примеру, недавно мы выиграли конкурс на проектирование весьма существенного объема за 5000 рублей.
- На каком уровне развития находится российский интеграционный рынок по сравнению с мировым?
Мы как-то общались с представителем американской компании, производящей системы управления, и выяснили, что их объемы продаж составляют около 70% в Америку, 30% в Европу и лишь 3% из них в Россию. В той же Великобритании инвестиции в учебные заведения просто гигантские. Мы еще 10 лет назад любовались картинками с тем количеством передовых технологий, которые они используют для обучения. Средства, вкладываемые за рубежом в музеи, в той же Прибалтике, значительно превосходит российские бюджеты. У нас оснащение есть, но по объемам мы, конечно, очень существенно отстаем. А чем меньше вливается в отрасль, тем меньшими темпами она развивается.
Если говорить про глубину знаний интеграторов, то здесь, уверен, мы можем поспорить с иностранными коллегами, и нам найдется чем их удивить. Сразу вспоминаются ситуации, когда в рамках какой-нибудь крупной технологической выставки проходит обучение или общение инженеров, и наши специалисты задают такие глубокие вопросы, на которые производители не сразу могут ответить. Интеграторов из других стран обычно такие вещи не интересуют. Пытливый российский ум очень досконально пытается разобраться в сути, и подчас переписки со службой поддержки производителей затягиваются на несколько дней. У нас даже был случай, когда мы дорабатывали за какого-то производителя программного обеспечения.
- Что вы думаете о массовом переходе мероприятий в онлайн и запуске ISE Digital?
В период пандемии большое количество людей перешло на удаленную работу, но мало кто к ней был действительно готов. Нормально перестроиться успели, наверное, только IT-компании, у которых изначально структура постановки задачи лежит в плоскости понятных дедлайнов, результатов и ответственности за них. Большинство других компаний работает внутри сложившегося офисного пространства. В случае невозможности его использования возникают трудности с коммуникациями, что влияет на результативность в решении текущих задач.
Цифровой формат Integrated Systems Europe для меня не столь эффективен, как визит на выставку, где ты можешь наглядно со всем познакомиться и многое для себя вынести. У меня хорошая визуальная память, и большинство вещей и событий я вспоминаю потом образами. Добиться того же эффекта, глядя в экран монитора, я не могу, так как нет такого подхода, заложенного в детстве.
Подрастающее поколение детей дружит со смартфонами и планшетами намного лучше. Для них это естественное средство, которое они получили с рождения. Мое поколение росло на книжках, поэтому я считываю информацию с бумаги легче, чем с экрана монитора, и для меня удаленная работа и цифровой формат выставки не очень эффективны.
- Как пандемия повлияла на индустрию?
Изменился спрос. Сегодня главный тренд – это гибридный офис. Мы даже на своем опыте видим, что многие встречи проходят в формате, когда часть сотрудников лично присутствуют в офисе, а другая их часть удаленно подключается через Zoom. Для всех это стало очень актуально, и мы почувствовали этот запрос именно со стороны клиентов.
Музейное направление на некоторое время оказалось в подвешенном состоянии, но, спустя короткий промежуток времени после окончания локдауна клиенты к нам вернулись. Мы фиксировали повышенный интерес и видели большое количество посетителей как на музейных мероприятиях, вроде конкурса «Корпоративный музей», так и на AV-конференциях.
Не так давно я был на одном событии, где выставили ряды кресел, вокруг сделали ферму с гигантским количеством акустических систем и демонстрировали возможности 3D-звука. Например, пролетал вертолет, и ты реально слышал, как он перемещается в 360-градусном пространстве. Я уверен, что такой формат, когда демонстрируются решения в виде иммерсивного шоу, наиболее правильный для компаний-интеграторов.
- Насколько важны для отрасли профильные премии, вручаемые на крупных технологических выставках, и как обстоят с ними дела в России?
Важны любые награды. Это некое признание результатов профессиональной деятельности, признание тебя как компании, того, что твоя деятельность является важной и заслуживающей внимания. Но если говорить про отраслевые награды в целом, то этот сегмент, особенно в России, пока только формируется. В музейном направлении у нас уже есть прогресс и скоро мы реализуем достаточно интересную историю в рамках конкурса «Корпоративный музей».
Между статусом «музей» и «конгрессно-выставочное пространство» есть большая разница. Чтобы добиться статуса музея, надо собрать огромное количество бумажек. Это более сложный путь. Сейчас корпоративные музеи стремятся к тому, чтобы получить именно статус музея, что позволяет привлекать внешний круг посетителей.
Фундамент, который на данный момент заложен в этой сфере, при должной реализации может выйти на уровень признания Министерством культуры. Многие компании говорят о том, что им не хватает какого-то цензора, но это должна быть экспертная оценка с участием независимой экспертизы в судействе, голосования, составления стандартов. Тогда эта награда будет знаком для всего рынка, что это ценный проект, и твоя компания заслуживает внимания.
Более того, мы обсуждаем с коллегами возможность создания некоммерческого сообщества, которое бы занималось музейной тематикой и рассказывало о том, что происходит на рынке. Потому что в последнее время появилось очень много компаний, которые формируют о себе ложное представление, по факту не являясь тем, что они декларируют.
- Востребованы ли в России сложные и интересные проекты или больше нужны простые и типовые инсталляции?
Нужны как простые массовые инсталляции, которые обеспечивают требуемый функционал, так и сложные, но качественные и интересные проекты. Мы сейчас закончили проект по оснащению школы в Санкт-Петербурге. В рамках него мы оснастили по последнему слову техники не только классы, но и спроектировали целый ряд зон с различной функциональностью. Дети с самого начала обучения должны привыкать к техническим средствам, с которыми им придется иметь дело в будущем, чтобы они чувствовали себя с ними как рыба в воде.
Другой интересный проект с нашим участием был реализован для IT-компании JetBrains, придумавшей язык программирования Kotlin. У нее есть порядка шести представительств в мире, в том числе и в России. Некоторое время назад по заказу компании были построены два здания возле пешеходного моста к «Зенит-арене» в Санкт-Петербурге. Мы участвовали в создании конференц-зала. В IT-индустрии очень высокая конкуренция за сотрудников, за людей, за программистов, поэтому они уделяют большое внимание созданию мегакомфортных условий для персонала. Все должно быть идеально.
JetBrains является неким трендсеттером в сфере офисных пространств. Мне понравилось у них все: дизайн интерьеров, то, как обыграли этажи, какой вид из офиса прямо на Финский залив, на стадион. Там действительно стоит побывать для того, чтобы понять, что такое современный офис. Мы реализовали в этом пространстве трансформирующийся конференц-зал. Он может работать как в формате единого пространства, так и двух отдельных залов. Для этого там установлены специальные звуконепроницаемые плиты. Благодаря им в конференц-зале может проходить два мероприятия одновременно и при этом люди не будут друг другу мешать.
В зале также установлено большое количество средств отображения, которые могут работать как в одной, так и в другой его частях. Все оборудование сонастроено по отношению к друг другу и может быть использовано в самых различных форматах работы. Это сложный продукт, в конце реализации которого реально здорово поставить точку, сказав: «Да, мы это сделали!».
- В каких сферах AV-технологии сегодня особенно актуальны, а где применяются мало?
Пожалуй, они востребованы везде. С трудом могу себе представить, где их нет. Еще лет 10-15 назад, садясь в новый автомобиль, я спрашивал: «А где нормальные экраны?». Часто у них было низкое разрешение, что делало неудобным чтение информации. Тогда ко мне относились как к некоему техно-гику, подразумевая что-то вроде: «Тебе ездить или в экраны смотреть?». Сегодня экраны есть повсеместно, и в машине их может быть несколько. Это, я считаю, и есть развитие AV. Все началось со смартфонов, а теперь AV-технологии проникли даже во вполне классические области, например, деревообработку. Просто на это нужно больше времени.
